БАБАДЖИ: «Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ МЕНЯ УЗНАЛА!»
Мне приснился Бабаджи, у Которого брали интервью для телепередачи.
Он рассказывал о неком Человеке, достигшем потрясающих духовных успехов! Тот Человек стал духовным Мастером, но об этом почти никто не знал.
Впрочем, почти никто из людей не знал и о том, Кем был на самом деле Бабаджи.
Очень яркий был сон! Я его видела как раз перед тем, как меня разбудили.
Рассказала об этом Ане с Ларисой. Но они от конкретных комментариев отказались.
А позже Владимир сообщил мне, что Бабаджи в то утро был в той квартире, где мы ночевали.
Он рассказывал о неком Человеке, достигшем потрясающих духовных успехов! Тот Человек стал духовным Мастером, но об этом почти никто не знал.
Впрочем, почти никто из людей не знал и о том, Кем был на самом деле Бабаджи.
Очень яркий был сон! Я его видела как раз перед тем, как меня разбудили.
Рассказала об этом Ане с Ларисой. Но они от конкретных комментариев отказались.
А позже Владимир сообщил мне, что Бабаджи в то утро был в той квартире, где мы ночевали.
* * *
Итак, мы идём в гости к Бабаджи!
Бабаджи — удивительный! У Него — столько детей: детей духовных! Он — для стольких Достигших был Учителем! И сейчас продолжает помогать всем достойным!
… Мы пришли в сосновый бор. Солнечный свет, проходя сквозь высокие ветви, создавал свой особенный лесной уют, пахло свежей хвоёй.
Мы остановились около растущих рядом ели и сосны. Особенностью этих деревьев было то, что, если встать между ними, то… исчезало ощущение своего материального тела.
Мне предложили самой это испытать. Почти так и случилось. Лишь «верхний пузырь» немного всё-таки давал о себе знать: ведь я старалась не терять из виду остальных, прислушиваясь к их разговорам.
Бабаджи — удивительный! У Него — столько детей: детей духовных! Он — для стольких Достигших был Учителем! И сейчас продолжает помогать всем достойным!
… Мы пришли в сосновый бор. Солнечный свет, проходя сквозь высокие ветви, создавал свой особенный лесной уют, пахло свежей хвоёй.
Мы остановились около растущих рядом ели и сосны. Особенностью этих деревьев было то, что, если встать между ними, то… исчезало ощущение своего материального тела.
Мне предложили самой это испытать. Почти так и случилось. Лишь «верхний пузырь» немного всё-таки давал о себе знать: ведь я старалась не терять из виду остальных, прислушиваясь к их разговорам.
* * *
Мы идём дальше по лесной тропе, перешагивая осторожно муравьиные дорожки. Метров через сто Владимир остановился и обернулся:
— Когда-то мы работали невдалеке от рабочей площадки Сильвио Мануэля. Необходимые дела мы там сделали, и я предложил всем нам пойти прямо сейчас к Нему. Все согласились — и мы пошли. Но… Он меня вдруг остановил на полпути Своей Рукой. Его Рука не была материальной, но… вполне ощутимой. Его Ладонь перед моей грудью стала для меня непреодолимой преградой.
— Владимир тогда сел на бревно и задумался, — Лариса, улыбаясь, изобразила удивлённого Владимира.
— Да, мнение Сильвио состояло в том, что нам тогда не было необходимости идти на то место, как бы прекрасно оно ни было. И также — через тот эпизод нам были очень ярко показаны возможности Бога по управлению поведением воплощённых людей.
Мы прошли ещё несколько метров, и Владимир снова обернулся:
— Скоро начнётся место силы Бабаджи. Мы приближаемся к Его Махадублю. Он там очень сильно Себя уплотняет — и это позволяет легко Его видеть.
Мы прошли ещё немного, и тут Владимир оборачивается в третий раз. … Я только успевала прятать и снова доставать свой блокнот… Но то, что он мне сказал в этот раз, я смогла записать не сразу.
— Бабаджи говорит тебе: «Я хочу, чтобы ты Меня узнала!».
Владимир улыбнулся и продолжил путь. Остальные — за ним. А я осталась стоять. Радость и отчаяние смешались. Значит, мы, всё-таки, знакомы… Но как же я вспомню-то?!
Нарастало беспокойство: как же — вспомнить?! А если не вспомню? Нет! Пока не вспомню — отсюда не уйду, хоть до утра стоять буду! На радость комарам!
… Владимир ни в одной из своих книг не учил, как вспоминать свои прошлые жизни, своих тогдашних Учителей… Только Они сами могли в этом помочь, подсказав или показав.
… Когда Владимир сказал, что Бабаджи здесь так уплотнён, что Его можно хорошо видеть, — у меня на секунду появилась почему-то пугающая и одновременно захватывающая мысль, что я увижу Его… именно своими материальными глазами.
… Владимиру пришлось выводить меня из того «ступора», напоминанием того, что Бабаджи ведь ждёт меня не здесь, а около вон той ели…
… Мы остановились на перекрёстке троп. Через несколько шагов должно было начаться место силы Бабаджи. Мы скинули рюкзаки. Владимир предоставил мне возможность пойти первой. Он объяснил, где примерно должно начаться место силы и где, на том краю, находится уплотнённый Махадубль Бабаджи…
Я пошла. Через несколько шагов анахата внезапно расширилась — и взлетела над лесом. Я теперь стала огромным духовным сердцем с руками, исходящими из него, которыми я могла гладить сверху, лаская, вершины сосен, птиц, поющих в их кронах…
… Материализовавшегося Бабаджи в белых одеждах я у ели не увидела. Мне предстояло суметь увидеть Его — глазами духовного сердца.
Портрет Бабаджи в Его любимом капюшоне я видела множество раз, в том числе, у себя дома — каждый день. Поэтому я старалась не спутать истинное видение с фантазиями ума.
От напряжения, волнения и приставания комаров я не могла расслабиться, чтобы полностью окунуться в Его Любовь. Но Его присутствие ощущалось очень интенсивно.
Чтобы хоть как-то сконцентрироваться и не рассеивать своё внимание, я стала время от времени прикрывать глаза. Я просила Бабаджи помочь вспомнить…
Перед моими глазами на долю секунды промелькнул образ мужчины в длинных белых одеждах, с длинными чёрными волосами.
Владимир поинтересовался, вспомнила ли я, услышала ли что, или увидела? Но я ответила отрицательно: слишком мимолётным было то видение, и я засомневалась.
Мы сделали передышку. В это время к нам присоединились другие Божественные Учителя, о чём Владимир тут же сказал:
— Пришли Роза и Лада… Говорят, чтобы ты научилась умываться утренней росой с зелёных листьев трав… Игорь Высотин присоединился. Добавляет: и росой — с тростников на озере, в том числе.
— А теперь можно обнять Их Всех, — продолжил Владимир.
Мы обнимались, растворялись в блаженных объятьях…
… Вскоре я снова вернулась к Махадублю Бабаджи, продолжая слушать Владимира: надеялась хоть на какое-нибудь Откровение. Владимир же — уже хотел было начать собираться, чтобы пойти на другое место силы Бабаджи, но быстро передумал:
— Бабаджи говорит, что ни о каком уходе с этого места сейчас не может быть и речи. Тебе нужно максимально расслабиться, Он сам всё сделает… Чтобы видеть Бога, надо быть свободным утончённым сознанием.
Я с облегчением вздохнула: уйти отсюда, так и не вспомнив то, о чём говорил Бабаджи, — это было бы уж слишком печально. Я расслабилась, «отпустила» мысли — так я ходила несколько минут…
И тут я увидела снова тот же образ: мужчина с длинными волосами ниже плеч и смуглым лицом. Сильный! Красивый! Он смотрел ласково и серьёзно! Этот облик появлялся и пропадал, задерживаясь с каждым разом всё дольше. Он протягивает руку, касается моей анахаты… И оттуда — как пробившийся и хлынувший поток — стали фонтанировать эмоции любви бесконечной силы, нежной и преданной!… Они нарастали импульсами…
Я стала очень чётко понимать, что начинаю что-то вспоминать, причём именно ощущениями, а не образами из прошлого. Но масштабность этих воспоминаний была настолько огромна и непосильна в данный момент, что к моим глазам стали подступать почти истерические слёзы.
И тогда Он отпустил… Взамен пришли радостное облегчение, ликование, и — я вспомнила!
Я готова была взлететь в небо и парить там весёлой беззаботной птицей!
Вернувшись к остальным, я сообщила о своих успехах. Особенный интерес представляло то, что я видела Бабаджи таким, каков Он был в Его предпоследнем Воплощении, что уже исключало игру моего ума. (Это воплощение описывал в Своей автобиографии Йогананда).
Мы стояли в тесном кругу, радовались. И тут по разговорам я понимаю, что они видели то же, что видела я. А Аня, вдобавок, признаётся, что днём ранее чуть было не сказала мне о Бабаджи, когда я стала спрашивать: «Раз я была Гуру, то кто был моим Учителем в моём прошлом воплощении?». Но Он тогда Сам её остановил и сказал:
— Не опережай Меня в сердцах Моих детей!…
Я обняла Бабаджи изо всех сил, просто «повисла у Него на шее» — и это было до того естественно, словно я только этим всегда и занималась.
Владимир, глядя на меня, вдруг говорит:
— Ощути Бабаджи в твоём теле: Он сейчас вошёл, уплотнившись, в него. Впечатление такое, что Он намеревается забраться в него полностью… Не помещается…
Мы засмеялись. Я ощущала Его внутри и вокруг своего тела. Он был почти на голову выше. Моё состояние было напряжённым и блаженным одновременным. Напряжённым — оттого, что надо было максимально сонастроиться с Его утончённостью. Блаженным — оттого, что это — мой любимый Учитель из прошлого и теперь настоящего — Великий Бабаджи!
… Наконец, все мы ощутили, что нас «отпускают», пора было двигаться дальше — в Долину Бабаджи.
Собирая рюкзак, я вдруг чётко услышала имя: «Лахири Махасаи!». И тут же Аня радостно сообщает: «Йогананда и Юктишвар здесь!». Я сообщила им о том, что сама услышала, мы засмеялись. Теперь с нами было много Божественных Друзей!
— Когда-то мы работали невдалеке от рабочей площадки Сильвио Мануэля. Необходимые дела мы там сделали, и я предложил всем нам пойти прямо сейчас к Нему. Все согласились — и мы пошли. Но… Он меня вдруг остановил на полпути Своей Рукой. Его Рука не была материальной, но… вполне ощутимой. Его Ладонь перед моей грудью стала для меня непреодолимой преградой.
— Владимир тогда сел на бревно и задумался, — Лариса, улыбаясь, изобразила удивлённого Владимира.
— Да, мнение Сильвио состояло в том, что нам тогда не было необходимости идти на то место, как бы прекрасно оно ни было. И также — через тот эпизод нам были очень ярко показаны возможности Бога по управлению поведением воплощённых людей.
Мы прошли ещё несколько метров, и Владимир снова обернулся:
— Скоро начнётся место силы Бабаджи. Мы приближаемся к Его Махадублю. Он там очень сильно Себя уплотняет — и это позволяет легко Его видеть.
Мы прошли ещё немного, и тут Владимир оборачивается в третий раз. … Я только успевала прятать и снова доставать свой блокнот… Но то, что он мне сказал в этот раз, я смогла записать не сразу.
— Бабаджи говорит тебе: «Я хочу, чтобы ты Меня узнала!».
Владимир улыбнулся и продолжил путь. Остальные — за ним. А я осталась стоять. Радость и отчаяние смешались. Значит, мы, всё-таки, знакомы… Но как же я вспомню-то?!
Нарастало беспокойство: как же — вспомнить?! А если не вспомню? Нет! Пока не вспомню — отсюда не уйду, хоть до утра стоять буду! На радость комарам!
… Владимир ни в одной из своих книг не учил, как вспоминать свои прошлые жизни, своих тогдашних Учителей… Только Они сами могли в этом помочь, подсказав или показав.
… Когда Владимир сказал, что Бабаджи здесь так уплотнён, что Его можно хорошо видеть, — у меня на секунду появилась почему-то пугающая и одновременно захватывающая мысль, что я увижу Его… именно своими материальными глазами.
… Владимиру пришлось выводить меня из того «ступора», напоминанием того, что Бабаджи ведь ждёт меня не здесь, а около вон той ели…
… Мы остановились на перекрёстке троп. Через несколько шагов должно было начаться место силы Бабаджи. Мы скинули рюкзаки. Владимир предоставил мне возможность пойти первой. Он объяснил, где примерно должно начаться место силы и где, на том краю, находится уплотнённый Махадубль Бабаджи…
Я пошла. Через несколько шагов анахата внезапно расширилась — и взлетела над лесом. Я теперь стала огромным духовным сердцем с руками, исходящими из него, которыми я могла гладить сверху, лаская, вершины сосен, птиц, поющих в их кронах…
… Материализовавшегося Бабаджи в белых одеждах я у ели не увидела. Мне предстояло суметь увидеть Его — глазами духовного сердца.
Портрет Бабаджи в Его любимом капюшоне я видела множество раз, в том числе, у себя дома — каждый день. Поэтому я старалась не спутать истинное видение с фантазиями ума.
От напряжения, волнения и приставания комаров я не могла расслабиться, чтобы полностью окунуться в Его Любовь. Но Его присутствие ощущалось очень интенсивно.
Чтобы хоть как-то сконцентрироваться и не рассеивать своё внимание, я стала время от времени прикрывать глаза. Я просила Бабаджи помочь вспомнить…
Перед моими глазами на долю секунды промелькнул образ мужчины в длинных белых одеждах, с длинными чёрными волосами.
Владимир поинтересовался, вспомнила ли я, услышала ли что, или увидела? Но я ответила отрицательно: слишком мимолётным было то видение, и я засомневалась.
Мы сделали передышку. В это время к нам присоединились другие Божественные Учителя, о чём Владимир тут же сказал:
— Пришли Роза и Лада… Говорят, чтобы ты научилась умываться утренней росой с зелёных листьев трав… Игорь Высотин присоединился. Добавляет: и росой — с тростников на озере, в том числе.
— А теперь можно обнять Их Всех, — продолжил Владимир.
Мы обнимались, растворялись в блаженных объятьях…
… Вскоре я снова вернулась к Махадублю Бабаджи, продолжая слушать Владимира: надеялась хоть на какое-нибудь Откровение. Владимир же — уже хотел было начать собираться, чтобы пойти на другое место силы Бабаджи, но быстро передумал:
— Бабаджи говорит, что ни о каком уходе с этого места сейчас не может быть и речи. Тебе нужно максимально расслабиться, Он сам всё сделает… Чтобы видеть Бога, надо быть свободным утончённым сознанием.
Я с облегчением вздохнула: уйти отсюда, так и не вспомнив то, о чём говорил Бабаджи, — это было бы уж слишком печально. Я расслабилась, «отпустила» мысли — так я ходила несколько минут…
И тут я увидела снова тот же образ: мужчина с длинными волосами ниже плеч и смуглым лицом. Сильный! Красивый! Он смотрел ласково и серьёзно! Этот облик появлялся и пропадал, задерживаясь с каждым разом всё дольше. Он протягивает руку, касается моей анахаты… И оттуда — как пробившийся и хлынувший поток — стали фонтанировать эмоции любви бесконечной силы, нежной и преданной!… Они нарастали импульсами…
Я стала очень чётко понимать, что начинаю что-то вспоминать, причём именно ощущениями, а не образами из прошлого. Но масштабность этих воспоминаний была настолько огромна и непосильна в данный момент, что к моим глазам стали подступать почти истерические слёзы.
И тогда Он отпустил… Взамен пришли радостное облегчение, ликование, и — я вспомнила!
Я готова была взлететь в небо и парить там весёлой беззаботной птицей!
Вернувшись к остальным, я сообщила о своих успехах. Особенный интерес представляло то, что я видела Бабаджи таким, каков Он был в Его предпоследнем Воплощении, что уже исключало игру моего ума. (Это воплощение описывал в Своей автобиографии Йогананда).
Мы стояли в тесном кругу, радовались. И тут по разговорам я понимаю, что они видели то же, что видела я. А Аня, вдобавок, признаётся, что днём ранее чуть было не сказала мне о Бабаджи, когда я стала спрашивать: «Раз я была Гуру, то кто был моим Учителем в моём прошлом воплощении?». Но Он тогда Сам её остановил и сказал:
— Не опережай Меня в сердцах Моих детей!…
Я обняла Бабаджи изо всех сил, просто «повисла у Него на шее» — и это было до того естественно, словно я только этим всегда и занималась.
Владимир, глядя на меня, вдруг говорит:
— Ощути Бабаджи в твоём теле: Он сейчас вошёл, уплотнившись, в него. Впечатление такое, что Он намеревается забраться в него полностью… Не помещается…
Мы засмеялись. Я ощущала Его внутри и вокруг своего тела. Он был почти на голову выше. Моё состояние было напряжённым и блаженным одновременным. Напряжённым — оттого, что надо было максимально сонастроиться с Его утончённостью. Блаженным — оттого, что это — мой любимый Учитель из прошлого и теперь настоящего — Великий Бабаджи!
… Наконец, все мы ощутили, что нас «отпускают», пора было двигаться дальше — в Долину Бабаджи.
Собирая рюкзак, я вдруг чётко услышала имя: «Лахири Махасаи!». И тут же Аня радостно сообщает: «Йогананда и Юктишвар здесь!». Я сообщила им о том, что сама услышала, мы засмеялись. Теперь с нами было много Божественных Друзей!
Комментариев нет:
Отправить комментарий