А КТО-ТО, ПОЧТИ ДОБРАВШИСЬ ДО ВЕРШИНЫ, ПАДАЕТ ОБРАТНО ВНИЗ…
Со мной много разговаривала Лариса, она рассказывала о своей жизни, об опыте, который можно было привести в пример для помощи мне, давала мне советы относительно контактов с теми людьми, с которыми у меня были не совсем гладкие отношения. Я с ней чувствовала себя маленьким ребёнком, которого мама очень заботливо укрывает одеялом на ночь.
Аня также часто оборачивалась, подходила, предлагала новые медитации, пока мы шли, например, уже обратно к поезду. Она сама всегда стремилась обнимать и любить всё живое — и хотела помочь мне, чтобы это стало и моим главным мотивом жизни.
Она всегда была наполнена особенным восторгом, это даже выражалось в её манере говорить: порой интонации голоса в каких-то эмоционально значимых местах вдруг так изменялись, словно это взлетала стайка радостных птиц, перекликаясь между собой. Тогда мне хотелось взлететь вместе с ней.
Но вот с той супружеской парой, чьи имена я решила не называть, мне так и не удавалось сблизиться. Они всё время держались отдельно от остальных, но вместе между собой: вместе приходили, вместе уходили. Я также заметила, что они оба носят очки, причём с большими линзами. Спросила об этом Аню. Она ответила не сразу, немного подумав:
— Возможно, они просто не ставили для себя это целью… Может, потому, что носят очки с детства и привыкли…
Мне было это не совсем понятно. Может быть, потому, что я надела очки в восемнадцать лет и знала, что это значит — хорошо видеть без всяких вспомогательных средств? В любом случае, мне ужасно хотелось его восстановить. Ведь особенно плохо без очков в лесу: хочется видеть каждый листик, каждую травинку и все цвета во всей их яркости!
… Вспомнила историю про одного пациента, когда я была на практике в приёмной у психиатра. У меня была возможность просто сидеть в стороне и наблюдать за пациентами и за тем, как врач с ними общается. Пришёл больной, который утверждал, что видит будущее: некоторые несчастные случаи — наперёд. Возможно, он и видел, но лекарства принимал регулярно. Посмотрев на меня, он вдруг говорит:
— Ты можешь сделать так, чтобы очки не носить, но просто ты об этом ещё не знаешь!…
Аня также часто оборачивалась, подходила, предлагала новые медитации, пока мы шли, например, уже обратно к поезду. Она сама всегда стремилась обнимать и любить всё живое — и хотела помочь мне, чтобы это стало и моим главным мотивом жизни.
Она всегда была наполнена особенным восторгом, это даже выражалось в её манере говорить: порой интонации голоса в каких-то эмоционально значимых местах вдруг так изменялись, словно это взлетала стайка радостных птиц, перекликаясь между собой. Тогда мне хотелось взлететь вместе с ней.
Но вот с той супружеской парой, чьи имена я решила не называть, мне так и не удавалось сблизиться. Они всё время держались отдельно от остальных, но вместе между собой: вместе приходили, вместе уходили. Я также заметила, что они оба носят очки, причём с большими линзами. Спросила об этом Аню. Она ответила не сразу, немного подумав:
— Возможно, они просто не ставили для себя это целью… Может, потому, что носят очки с детства и привыкли…
Мне было это не совсем понятно. Может быть, потому, что я надела очки в восемнадцать лет и знала, что это значит — хорошо видеть без всяких вспомогательных средств? В любом случае, мне ужасно хотелось его восстановить. Ведь особенно плохо без очков в лесу: хочется видеть каждый листик, каждую травинку и все цвета во всей их яркости!
… Вспомнила историю про одного пациента, когда я была на практике в приёмной у психиатра. У меня была возможность просто сидеть в стороне и наблюдать за пациентами и за тем, как врач с ними общается. Пришёл больной, который утверждал, что видит будущее: некоторые несчастные случаи — наперёд. Возможно, он и видел, но лекарства принимал регулярно. Посмотрев на меня, он вдруг говорит:
— Ты можешь сделать так, чтобы очки не носить, но просто ты об этом ещё не знаешь!…
Комментариев нет:
Отправить комментарий